Июнь.

Я побывала в израильской опере, Опера Исраэлит.

Давали Моцарта, Cosi fan tutte или Школа любовников.
Таки я вам скажу — это нечто особенного!

Здание, полное света, шума и музыки камня; зал, где все превосходно видно и слышно даже с самого распоследнего ряда на самом верху ( а мы сидели там, потому что чудом ухватили два последних билета); интеллигентнейшая публика старой закалки; белое вино в маленьком баре и невыносимо прекрасный вид с лестницы, куда все выходят покурить и пообщаться в антракте.

А какие голоса, боже ж ты мой, какие голоса! В один момент я поняла, что всю арию не дышала и чуть не задохнулась в итоге; какая школа, какой оркестр, какой у них Моцарт — легкий, искрящийся и смешной, как шампанское утром на итальянском побережье.

И вдруг блестящие и легкие голоса наполняются страданием и разрывают душу… а на декорации картина Кало «Две Фриды» — та, что с кровоточащими сердцами — и комедия вдруг становится трагедией, тупиком, из которого нет выхода…

И когда ты, пошатываясь от пережитого, тихо выползаешь на площадь, тебя оглушает вопль продавца бубликов: «Три за десять!! Бейгеле! Шалош бэ эсер!!»

И еще был неторопливый ужин в любимом итальянском ресторанчике, который держит чудесная генуэзская еврейка с гордым носом и хриплым голосом.

Мы сидим на площади Рабин, а мимо, завывая, носятся машины МАДЫ и миштары , то бишь скорой помощи и полиции.
В соседних модных забегаловках молодежь толчется друг у друга на головах, а у нас тихо, чинно и невероятно, невероятно вкусно.
Тёплый ветер, холодное Пино Гриджио, покой и радость.
О, шма Исраэль…

Scroll Up